Это рассказ об эволюции роскоши 1930-х США и СССР в этом деликатном вопросе отличает прежде всего масштаб


На фото: Ужин с танцами в калифорнийском Bay Club, 1931 год

Дата выхода США из Великой депрессии — 1933-й, но для американского high society 1930-е годы были «позолоченным десятилетием». Официально доходы самых богатых людей Америки упали на 20−50%, но стремление показать, что у них всё fine, привело к поразительным результатам.

Пресса тех лет сохранила множество любопытных свидетельств. В декабре 1930 года мистер и миссис Генри Л. Догерти дали бал по случаю первого выезда в свет мисс Элен Ли Имс Догерти. Вашингтонский «Мэйфлауэр» был забит гостями под завязку. Расходы составили 250 тыс. долларов. На следующий день конгрессмен Норрис, приводя данные о росте безработицы, сказал с трибуны: «Я не знаю, как у них хватило духу сделать это».


На фото: Светская львица Эвелин Уолш-Маклин на приеме в 1936 году

Масштабные балы и приёмы — несомненная роскошь тех лет. В 1936 году Эвелин Уолш-Маклин, гордая обладательница двухмиллионного бриллианта «Надежда», дала обед на 325 человек и бал на 650. Флигель, возведённый для гостей, снесли сразу после бала. Играло два оркестра. New York Herald Tribune подсчитала, что было выпито 480 бутылок шампанского, 288 бутылок виски, 40 галлонов пива и 48 кварт коктейлей.


На фото: Бассейн, стилизованный под древнеримские термы, в поместье Hearst Castle

Но балы — развлечение, в общем, старомодное. В 1930-х в моду вошёл новый стандарт: богато отделанные ванны и бассейны. Стены ванной комнаты семейства Ральфа Пулитцера были украшены нарисованными на золотой канве обезьянами, фламинго, крокодилами. В поместье Уильяма Рэндольфа Хёрста «Сан-Симеон» открытый бассейн каррарского мрамора был соединён с закрытым, которым пользовались в плохую погоду. Всё вместе стоило 250 тыс. долларов.


На фото: Интерьеры поместья Hearst Castle в Калифорнии


На фото: Уильям Рэндольф Хёрст, владелец 49 газет и 12 радиостанций. Это о нём снят фильм «Гражданин Кейн».


На фото: В нью-йоркском доме Уильяма Хёрста на Риверсайд-драйв могли бы чувствовать себя как дома Людовик XIV и Дональд Трамп.


На фото: Интерьеры поместья Hearst Castle в Калифорнии


На фото: Интерьеры поместья Hearst Castle в Калифорнии

Ещё один тренд — роскошные имения. Владения Хёрста занимали 240 тыс. акров (97 гектаров - больше полутора императорских парков в Павловске!), а меблировка и антиквариат оценивались в 15 млн. У семейства Дюпон был целый комплекс имений в Делавере. Хёрст спал в кровати, когда-то принадлежавшей кардиналу Ришелье, демонстрировал гостям выдающуюся коллекцию оружия и вообще продлил до своего имения ж/д ветку, по которой ходил поезд из трёх вагонов — один из них был вагоном-рестораном.


На фото: Харольд Вандербильт за штурвалом своей яхты

Яхты, роскошные автомобили и самолёты как показатель богатства появились именно тогда. Светские хроникёры вели статистику: у Дюпонов 30 яхт, у семейства Форбс — 13, у Вандербильтов — 10, у Пратт — 4, у Джорджа Ф. Бейкера — 3, столько же у Гуггенхаймов. На одной из яхт Вандербильта были спусковые салазки для самолёта. Зато Дюпонам принадлежал, например, орган.

С машинами не стеснялись. Мистер Уильям Лидс — 100 «линкольнов», Дорис Дьюк — 9 автомобилей, в том числе «дюзенберг», стоивший 14 тыс. долларов. У богатой дамочки Элизабет Миллз Рид - 16 авто. А Уолтер Крайслер подарил сыну «крайслер» за 20 тыс. долларов со встроенной системой приготовления коктейлей.


На фото: Уолтер Крайслер подарил сыну «крайслер» по спецзаказу ценой 20 тысяч долларов.


На фото: Седан со складной крышей «Крайслер- Роял» (1939) был создан также по спецзаказу и предназначался для визита Георга VI и Елизаветы.

Малая авиация тоже выглядела по тем временам внушительно. Элитный частный авиационный клуб насчитывал 200 членов, располагался на Лонг-Айленде и включал таких уважаемых людей, как Роберт Маккормик, Аверелл Гарриман и Маршалл Филд. Все они приобрели по двухмоторному самолёту-амфибии «Грумман» за 47 тыс. долларов.


На фото: Авиационный клуб Хиксвилла штата Нью-Йорк

Вообще, склонность к масштабу — главная отличительная черта luxury modus vivendi тех лет. Только ею можно объяснить коллекционирование органов, а не, скажем, скрипок. На фоне всего перечисленного украшения и туалеты дам выглядят сущей мелочью.

А вот в СССР туалеты, напротив, были основным полем для самовыражения. НЭП закончился, и увлечение классово чуждыми тряпками прошло: сталинская бюрократия так себя не маркировала. Другое дело — представители богемы. Знатным щёголем был отец кинорежиссёра Ивана Дыховичного Владимир: он носил бежевые элегантные костюмы — немыслимый тогда шик. В Москве появилась знаменитая портниха Ревека Ясная, к которой стояла очередь из жён наркомов и академиков, народных артистов и артисток, среди которых выделялась главная дива советского кинематографа — Любовь Орлова. Это о ней Фаина Раневская сказала:

«Шкаф Любови Петровны Орловой так забит нарядами, что моль, живущая в нём, никак не может научиться летать».

От портнихи Ясной старались не отставать художники-модельеры Макарова, Лямина и Ламанова. Объединения «Москвошвея» и «Ленинградодежда» обязаны были воспитывать вкус, радуя глаз своими моделями.


На фото: Костюмы к фильму «Цирк» с Любовью Орловой в главной роли создавала русская Шанель, Надежда Ламанова.

Вообще, в сталинской Москве красота, радующая глаз, делается императивом. Главным по монументально-декоративному искусству назначается Евгений Лансере, выпускник Петербургской гимназии и французских школ живописи, ненавидевший, судя по опубликованным дневникам, свою работу над «сталинским стилем», но исправно следовавший всем канонам при создании плафонов и росписей. Главным архитектором становится палладианец Жолтовский. Именно он с коллегами Иофаном и Душкиным придаёт сталинской столице законченный вид.

Сословное разделение советского общества, негласное, но очевидное, в этот вид прекрасно вписывается: первой элитной недвижимостью становится дом на Берсеневской набережной, который заселяют кровожадная революционерка Розалия Землячка и множество наркомов и функционеров, а также видные деятели советской культуры: Игорь Моисеев, Борис Лавренёв, Михаил Кольцов.

В квартирах мебель и посуда с инвентаризационными номерами — ничего своего, советская сословность построена на лицемерии. После Дома на набережной возникнут другие места компактного проживания советского высшего общества: высотка на Котельнической, дом артистов Большого театра в Брюсовом переулке, артистов МХАТа в Глинищевском переулке, генеральские дома на Гончарной улице.


На фото: Строительство дома на Котельнической набережной началось в 1938 году.

Автомобилей было мало и все служебные: у самого Сталина «паккард», прочая же элита до Великой Отечественной довольствовалась М-1. Главным же трендом советской роскоши тех лет было импортозамещение. Сталинские высотки были его живым воплощением: апокриф свидетельствует, что Сталин повелел спроектировать их так, чтобы они ни в коем случае не напоминали Крайслер-билдинг.

Архитекторы поняли, что хозяин на самом деле хочет максимального сходства. А главными духами страны стала «Красная Москва» — советская вариация Chanel №5, про которую говорят, что в её разработке принимала участие жена Молотова Полина Жемчужина. В отличие от США, про масштабы никто не думал. Знаки-свидетельства «принадлежности к» были важнее масштаба.


На фото: Модель М-1 («Эмка») Горьковского автомобильного завода

Богатство Жизнь Сравнение Ссср Страны Сша